С детства мальчики усваивают идею о том, что девочки — истерички и нытики. Вырастая, они продолжают относиться к проявлениям женской эмоциональности скептически, и даже когда женщине действительно нужна помощь, считают ее жалобы и просьбы блажью и проявлением слабости. Журналист Даниэлла Кампоамор рассказывает о гендерных стереотипах.
Я давно заметила шишку на ладони левой руки, но не стала рассказывать об этом близким. Она была небольшой, но болезненной. Я работала секретарем, так что мне постоянно приходилось набирать текст на компьютере. Каждый раз, когда я шевелила пальцами, руку пронизывала острая боль. Я перепробовала все болеутоляющие, которые можно было купить без рецепта. Боль не стихала, а шишка к моему ужасу увеличивалась. В конце концов я решила сообщить своему молодому человеку. Я ожидала от него сочувствия, заботы и участия. Однако в ответ я услышала только: «Сходи к врачу».
Врачи поставили диагноз — киста, которую нужно удалять. Я попросила партнера подождать в больнице, пока проведут процедуру. Он отказался — неотложные дела на работе. Я не стала обижаться, потому что сама знаю, что такое строить карьеру. Мы договорились, что он отвезет меня в больницу, а подруга заберет после процедуры.
Я смутно помню, как мы встретились дома. Он с порога спросил подругу, как прошла операция. Она ответила — с осложнениями. Врачи обещали провести ее за полчаса под местной анестезией. Однако мне ввели общий наркоз и оперировали более трех часов. Хирург толком ничего не объяснил. Мы поняли только одно — после процедуры меня будут мучить боли. Меня отправили домой на выходные, в понедельник нужно вернуться на консультацию.
Подруга уехала, а я осталась на попечении любящего партнера. По крайней мере, я на это надеялась. Я представляла, как он варит суп, обнимает меня, показывает свою любовь — ведь именно такие вещи лечат. Когда нездоровилось ему, я всегда заботилась о нем. Теперь роли поменялись, и я рассчитывала на ответную заботу.
«Вряд ли это так больно. Ты просто эгоистка, которая требует внимания. Не будь ребенком»
Он отказался приносить мне суп, воду или таблетки, потому что «это всего лишь рука». Он говорил: «Тебе же не на ногах операцию сделали. Ты прекрасно можешь ходить». Он на несколько часов оставил меня одну и ушел играть в покер с друзьями. Он думал, что я преувеличиваю: «Вряд ли это так больно. Ты просто эгоистка, которая требует внимания. Не будь ребенком».
В те выходные я много плакала. У меня были таблетки от физической боли, но не от душевной. Я не могла выбросить это из головы — ему наплевать на мою боль. Можно подумать, что я выбрала ужасного партнера, но это не так. Его обращение со мной нельзя оправдать, но можно объяснить. В основе его поведения установки нашего общества, которое обесценивает женщин, их здоровье и страдания. Для своего партнера я стала воплощением коллективной слабости всего женского рода. Слабая половина человечества, о которой постоянно нужно заботиться. Обуза.
В понедельник он повез меня на прием к хирургу. Мы провели дорогу в тишине и в приемной сели порознь. Врач спросил меня о самочувствии, а я в ответ разрыдалась. Каждая слезинка олицетворяла мою усталость, злость, грусть, ненависть, боль и разочарование. Я хотела кричать, но могла только плакать. В тот момент я поняла, что мужчины ошибочно принимают слезы за слабость. Я знала, что партнер смотрит на меня с отвращением. Он снова убедился, что я всего лишь истеричка, маленькая слабая девочка, которая ищет сочувствия.
Врач взял меня за руку и сказал, что это нормальная реакция. Я даже не подозревала, что на самом деле со мной произошло.
Будь я мужчиной, он не сомневался бы в моих страданиях. Ему не потребовалось бы мнение другого человека, чтобы поверить в мою боль
Шишка оказалась опухолью. Врачи ввели мне общий наркоз, потому что не знали ее вида — злокачественная или доброкачественная. Могла потребоваться ампутация. Чтобы удалить опухоль целиком, пришлось резать по мышцам — вот причина невыносимой боли. К счастью, анализы показали, что опухоль доброкачественная.
Меня «оправдали», но я кипела от злости. Пока врач рассказывал о дальнейшем лечении, партнер переставил стул поближе и положил руку на мое колено. В его глазах я видела стыд и сожаление. Теперь моя боль стала настоящей — потому что мужчина сказал ему об этом. Теперь это не преувеличение и не истерика.
Будь я мужчиной, ему не потребовались бы объяснения. Если мужчина признает, что ему больно, — значит, муки невыносимые. Будь я мужчиной, он не сомневался бы в моих страданиях. Ему не потребовалось бы мнение другого человека, чтобы поверить в мою боль. Но я женщина, поэтому моя боль поддельная, а страдания смешны. Я женщина, поэтому забочусь о других, а в ответ получаю безразличие.
Это несправедливо. Способность сочувствовать или оставаться безразличным не зависит от пола. Интенсивность боли не зависит от пола. И наша забота друг о друге не должна зависеть от пола. Моя боль так же важна, как и мужская. Не потому что я женщина, потому что я человек.
Мужское и женское: чем вредны стереотипы
Представьте, что вам сказали, будто левая сторона вашего тела хуже, чем правая, и поэтому вы должны стесняться левой руки и ноги, а левый глаз лучше вообще не открывать. То же делает воспитание, которое навязывает гендерные стереотипы.
Зачем нам нужны гендерные стереотипы
Существуют ли «настоящие» мужчины и женщины? Чем полезны и вредны заданные модели поведения? О том, как меняются представления о гендерных ролях, мы поговорили с клиническим психологом Яковом Кочетковым.