«Любая трагедия у нас оборачивается сведением счетов»

Умеем ли мы выражать скорбь? Или хотя бы испытывать сочувствие? Каждая новая трагедия, которая эмоционально затрагивает все общество, заставляет задуматься об особенностях российского траура. Объяснения психотерапевта Екатерины Михайловой.

«Любая трагедия у нас оборачивается
 сведением счетов»

25 марта произошел пожар в кемеровском торговом центре «Зимняя Вишня». Точное число погибших не объявлено до сих пор, но уже известно, что среди жертв пожара много детей, которых родители привели в кино посмотреть мультфильм. Это страшное событие навсегда останется в нашей памяти, но речь сейчас не о том, «кто виноват» и «кого опять не накажут». Речь о человеческой реакции на горе, очевидное и несомненное для всех.

Кто-то целыми днями репостит в социальных сетях ужасающие подробности, непроверенные призывы к сбору денег и просто грустные посты с рассуждениями о произошедшем. Кто-то огрызается, что это спекуляция на горе. Кто-то недоволен, что его осуждают за веселые фотографии с недавнего праздника, и не считает нужным и уместным выразить сочувствие незнакомым пострадавшим.

Откуда такой разброс мнений и реакций в отношении, казалось бы, очевидного в своей трагичности события? Мы попросили поделиться своим мнением на этот счет психолога и психотерапевта Екатерину Михайлову.

Складывается ощущение, что у нас в стране просто нет культуры, традиции национального траура. Так ли это?

Екатерина Михайлова: Траур как культурный институт — это возможность присоединиться к искреннему глубокому горю: даже тем, для кого это всего лишь вопрос соблюдения приличий. Это соглашение, неписаный договор: процесс переживания горя нуждается в уважении, признании, тишине со стороны социума; должна быть и надежда, что когда придет час твоих испытаний, твое горе точно так же будет окружено уважительной тишиной. Но именно с соглашениями, согласием у нас очень все нехорошо обстоит.

Дума, отказавшаяся в свое время почтить минутой молчания смерть Гайдара, — это симптом. Я не сужу, я только пытаюсь понять — о чем это? И сегодня просто не могу себе представить, с кем должна случиться страшная трагедия, чтобы эта смерть не разделила нас, а заставила забыть обо всем разделяющем — и склонить головы, отдавая дань уважения.

Любая трагедия у нас оборачивается сведением счетов — вспомните, какая злоба выплеснулась «на полях» убийства Немцова. И все это в очередной раз заставляет думать о том, что американский психолог турецкого происхождения Вамик Волкан назвал «осложненным трауром». Наша культура в своем переживании бесконечных травм ХХ века, похоже, действительно «застряла» на одной из фаз горевания — фазе гнева. И бесконечно ищет неправых — или тех, чья смерть нас лично не касается.

Когда жизнь поворачивает нас лицом к ужасному, одна из типичных психологических защит — «это не на самом деле, так не бывает»

Старая пословица напоминает: «Перед Костлявой все равны». Но, кажется, именно этого равенства наше разделенное на группки, бесконечно противопоставляющее своих и чужих общество принять так и не готово. Принять, что любой из нас или наших близких мог бы оказаться на месте погибших. Потому что принять это — значит допустить, что «наши» и «не наши» одинаково уязвимы, несовершенны, уникальны, любимы своими мамами. И — смертны.

Почему, на ваш взгляд, руководители страны в очередной раз не сочли нужным публично выразить свои соболезнования по случаю трагедии?

Я совсем не могу судить о резонах первых лиц. Мы многого о них не знаем и не узнаем никогда — или очень долго. Но могу сказать одно: поведение «фигур власти и авторитета» — это ролевая модель вне зависимости от их личных качеств, от ситуации, вообще от всего. Если первые лица молчат и ведут себя так, как будто ничего не случилось, это четкий сигнал: вести себя можно и даже нужно именно так.

Ну, тогда не удивительно, что и остальные, «не первые лица» по-своему переводят это сообщение — и по-своему же себя ведут: так, как будто ничего не случилось. Однако беда в том, что и гневные комментарии по поводу молчания первых лиц — тоже симптом застревания в фазе гнева, тоже сведение счетов. Трагедия как повод в очередной раз размежеваться и разоблачить противника — это не так уж ново. Вспомните, как часто бывает, когда на поминках вспыхивает — или чудом гасится — скандал, неприкрытое противостояние: с обвинениями в бесчувственности, разумеется.

А что вообще вы можете сказать о противоречивой реакции на трагедию в социальных сетях?

Отношение к смерти — часть отношения к жизни. Есть пословица «Жить не умел — помирать не выучишь». Вот точно так — отчаянно, нелепо, обесценивая и забалтывая, обвиняя и купаясь в утешительном чувстве собственной правоты, а главное, веря, что все это не совсем по-настоящему и забудется через день-другой — люди обходятся в виртуальной реальности с чем угодно.

Если помните, 11 сентября 2001 года многие просто не поверили сначала, что ТАКОЕ может быть на самом деле: телерепортажи с места трагедии казались кадрами из какого-то апокалиптического кинофильма. Когда жизнь поворачивает нас лицом к ужасному, одна из типичных психологических защит — «это не на самом деле, так не бывает». В соцсетях все до какой-то степени «не на самом деле», как бы ни были они важны в жизни многих.

Простая и чудовищная в своей простоте мысль о том, что ты можешь перестать существовать в любой момент и это никак от тебя не зависит — слишком ужасна, чтобы принять ее спокойно. И бурная реакция в социальных сетях — это всего лишь попытка с ней справиться.

Читайте также
«Любая трагедия у нас оборачивается
 сведением счетов»

Во имя справедливости мы растопчем всех!

Социальные сети, давшие голос миллионам, были задуманы как способ сделать мир лучше. Но сегодня они превращают нас в безжалостную толпу, готовую растерзать за любую ошибку.

Помочь пережить горе

25 марта 2018 года в центре Кемерово загорелся торговый центр «Зимняя вишня». Число погибших постоянно растет. Как поддержать того, в чьей жизни случилось горе? Как ему помочь, подобрать верные слова?